PГИА 1151 - 4 - 40
Дело Государственного Совета
Гражданского Департамента
О Коллежском Регистраторе Александре Кокошинском, осужденном за Похищение из Могилевской почтовой конторы денег
Началось 18 марта
Кончено 13 мая
* * * * * *
Министерство
Юстиции
Департамент
Отделение 2
Стол 2
Февраля 23 дня 1855 года
№ 3518
О Коллежском Регистраторе Кокошинском
Господину Государственному Секретарю
Имею честь препроводить к Вашему Превосходительству, для внесения в Государственный Совет, подлинное определение Правительствующего Сената и две крайние записки по делу о Коллежском Регистраторе Кокошинском, судимом за похищение из Могилевской почтовой Конторы денег
Министр Юстиции подпись
* * * * * *
Краткая записка из следственного дела, представленного Могилевским Гражданским Губернатором о Коллежском Регистраторе Александре Кокошинском, судимом по обвинению в похищении из почтовой конторы 7 денежных пакетов на 590 руб серебром, поданых им от Палаты Государственных Имуществ.
Из обстоятельств дела сего видно, что 2го октября 1848 года между 10 и 12 часом, Коллежский Регистратор Кокошинский, по поручению казначея Могилевской Палаты Государственных Имуществ, предъявил в Губернской Почтовой Конторе для отправления в разные сельские управления, 7 денежных пакетов, всего на 701 руб 45 коп серебром Помощнику Губернского Почтмейстера Полковнику Энрольду, который приняв эти пакеты поверил заключавшиеся в каждом конверте деньги и припечатал каждый пакет посредине казенной печатью конторы, доверил под своим наблюдением положить по углам печати Палаты Государственных Имуществ Кокошинскому, который по напечатании, пошел с пакетами к другому столу под присмотром почтальона Желичовского записал все те пакеты в подавательную книгу; но при требовании почтальоном уплаты страховых денег, Кокошинский отозвался, что он забыл деньги и другую книгу, в коей следовало расписываться Конторе в получении от него пакетов, и , повторив это помощнику Почтмейстера Энрольду, с согласия его вышел из Конторы, взяв с собою и печать Палаты; а пакеты по словам Кокошинского, были положены им по указанию почтальона Желичовского на окно, где хранилась принятая денежная корреспонденция; причем он просил Энрольда иметь наблюдение, дабы не пропали во время отлучки его. Возвратись в контору через четверть часа Кокошинский передал Энрольду 7 пакетов, которые он поверил и прописался в приеме. По отправлении конторою тех пакетов по адресам 4 же октября по адресам Копысская почтовая контора представила один пакет, в котором не оказалось, значащихся по бумагам 120 руб серебром, а печать Губернской Конторы с одной стороны явственно подпечатана. Вслед затем открылось, что еще в 4 пакетах не оказалось вложенных денег. А всего в 5 конвертах 590 руб серебром. По осмотре пакетов и приложенных на оные печатей найдено, что печати конторы, Энрольдом посредине каждого пакета приложенные, повреждены так, что клапаны пакетов с 1 стороны подходящие под печать оторваны, печати переломлены, потом подогнуты и подпечатаны, а по углам конверта с одной стороны, в коей клапан пакета оказался поврежденным, хотя найдены целыми, но заметно перепечатаны вновь, ибо на печати Палаты вновь налит был сургуч, который даже несколько краснее прежде наложенного сургуча.
Почтмейстерский помощник Энрольд объявил подозрение на Кокошинского в похищении денег, основывая оное на той вероятности, что он не оставил всех пакетов в конторе, взял некоторые с собой, повредил почтовую печать, перепечатал Палатскую и вынул деньги. Кокошинский в сем не сознался, представляя в оправдание свое расписки Энрольда в принятии от него пакетов с деньгами. При исследовании обоюдных показаний обвинителя и обвиненного обнаружилось, что после подачи Кокошинским на почту пакетов и приема оных от него, он в тот же день вечером ездил без разрешения начальства в местечко Шклов и, сделав там разных покупок на 265 руб серебром дал матери своей 50 руб серебром и заплатил долгу 15 руб серебром, а в отношении самого похищения представляется:
Первое, Кокошинский показал, что по печатании 7 пакетов, оные были отданы почтальону Желичовскому для продиктования при записке в книгу почтовой конторы, и это было в исходе 11 часа; что когда он ходил в палату за Книгою, то пакеты оставил на окошке, где указал Желичовский, и он, Кокошинский просил Энрольда иметь наблюдение, чтобы не пропали во время отлучки его; в конторе в это время был Заседатель Уголовной Палаты Немич, Желичовский и унтер-офицер почтовой конторы, и второго из них он просил спрятать пакеты в шкаф. Желичовский велел обратиться к Энрольду, а тот указал места на окне, сказав, что здесь будут целы, где в то время и лежали все принятые им пакеты, что по напечатании конвертов печать была у него, Кокошинского; отлучка его в Палату продолжалась не более четверти часа, а по возвращении его Энрольд, расписываясь у него в книге, опять поверил каждый пакет особо; что похищение денег Почтовой Конторе должно быть более известно, потому что почтмейстер при нем, Кокошинском и Управляющем Палатой говорил, что он достоверно знает, что во всех конвертах не окажется денег, кроме того в коем был 1 рубль сорок пять копеек, хотя тогда было только три вскрытых и один еще не вскрытый; что когда он возвратился из Палаты и платил почтальону Желичовскому страховые деньги, в то время был казначей Приказа Общественного Призрения Абаканович; по просьбе Энрольда он, Кокошинский, перевешивал те пакеты, а Энрольд диктовал сколько …; что когда он, Кокошинский, приходил с почты в Палату за книгой, то не знает, видел ли кто его из товарищей потому что тогда ни с кем не говорил, а взявши книгу, тотчас ушел на почту.
Противу сего объяснили::
а) Почтальон Желичовский, что 2 октября 1848 года Кокошинский прибыл в Почтовую Контору в одиннадцатом часу утра, и когда по пересчете Энрольдом денег и напечатании пакетов, Кокошинский объявил ему, что пойдет в Палату за книгой и принесет деньги, тогда он Желичовский, сказал ему, чтобы отдал пакеты Энрольду; но он, Желичовский, не заметил, выходил ли Кокошинский из конторы, брал ли с собою пакеты, и как оные впоследствии сдал Энрольду
в) унтер-офицер Лобяков, что он был в другой комнате, а не денежной, ни о чем не известен и Кокошинского не знает
с) Заседатель Могилевской Уголовной Палаты Клинич под присягой показал, что он восе не знает как Кокошинский подавал на почту деньги, а казначей Приказа Абаканович под присягой, что 20 октября с 11 часу утра, придя в Почтовую Контору, застал в присутственной камере Кокошинского, простояв противу Энрольда, который при нем принял от Кокошинского 2 конверта, один за другим, пересчитал деньги и, приложивши на каждом печать конторы, потом отдал Кокошинскому для приложения печатей Палаты; а Кокошинский прикладывал оные; а также он, Абаканович, видел еще несколько кувертов, но не знает, были ли они приняты или нет;; что по сдаче им денег Приказа, Кокошинский оставался еще в Конторе, держа в руках книгу, а в оной куверты, но по случаю выхода его, Абакановича, не знает каким порядком окончил сдачу. Коллежский Советник Кладницкий, что когда он вошел в Почтовую Контору, с того время Энрольд и Кокошинский прикладывали на пакетах печати, на каких именно не знает, и записывал пакеты в книгу, потом взявши с собой книгу, кажется вместе с пакетами и выходя из Конторы говорил Энрольду, что до отхода почты еще успеет возвратиться, но сколько пакетов взял Кокошинский и скоро ли возвратился в Контору не знает, потому что не обращал внимания и тотчас вышел из Конторы
е) почтальоны, унтер-офицер Лобяков и Савельев отозвались, что при отправлении денежных кувертов и при заделке оных в пакеты почтмейстер и помощник его не объявляли сомнения на печати, приложенные на кувертах, поданных Кокошинским
ж) помощник Почтместера Ростковский пояснил, что 2 октября он не был на денежном приеме, а 3 числа вечером потребован был Губернским Почтмейстером в помощь для заделки пакетов при отправлении почты, но кто заделывал пакеты Кокошинского достоверно не знает; в нарушении печатей и в похищении кувертов ни на кого из почтовых чиновников не имеет подозрения потому что ни у кого в особом хранении не находятся; сам почтмейстер или его помощник строго наблюдают за целостию их и они хранятся в шкафу, а по приеме почтмейстером никто не видит оных до времени сортировки на присутственном столе, когда отправляются по трактам.
з) на очных ставках с Кокошинским Энрольд утверждая, что он не просил его о сбережении конвертов, уличал его, Кокошинского, что по возвращении в контору более как через полчаса, он подал ему Энрольду книгу вместе с пакетами для расписки в принятии денежных пакетов, и, сколько он заметил кажется принес с собою. Но Кокошинский отозвался, что по прошествии времени трех недель Энрольд, быть может не упомнит, что указал ему положить конверты на окно, и что он, Кокошинский, просил его о сбережении их, равно не запомнил как он положил их конверты на окно, выходя из Конторы в Палату; что в отлучке был не более четверти часа и, что по возвращении взял конверты с книгой на том самом месте, где он, Кокошинский их положил при отходе в Палату; что будто бы конверты с книгой он принес с собой, это Энрольд говорит потому что он, Кокошинский подходил от дверей с книгами и конвертами, т.е от стола, который стоит при дверях, где уплачивал страховые деньги и что он, Кокошинский, не знает видел ли кто из служащих в конторе и посторонних лиц, когда он положил книгу и конверты на окошко и по возвращении из Палаты оные с окошка.
и) На очной ставке с почтальоном Желичовским, Кокошинский уличал его, что он говорил ему нельзя ли положить эти конверты в шкаф и Желичовский ответил отдайте помощнику. Против сего Желичовский отозвался, что Кокошинский вовсе не просил его и не говорил, чтобы спрятать конверты в шкаф, а он сказал Кокошинскому, чтобы отдал конверты Энрольду.
к) Казначей Палаты Государственных Имуществ, что 2 октября была от него доверена Кокошинскому, как чиновнику, отличному по службе, передача на почту 700 рублей с книгою и страховыми деньгами и того же числа с 1 часу он, возвратись принес книгу с расписками Энрольда в приеме пакетов; но в 12 часу он не видел Кокошинского возвратившимся с почты в Палату, и что на выезд из города он не просил разрешения.
л) Столоначальник Пуховский, что часу в 12м Кокошинский приходил в Палату, неизвестно за чем и быв не более 5 минут, опять ушел.
м) Помощник Столоначальника Толпыго, что Кокошинский ушел на почту около 12 часа, потом не помнит в котором часу неизвестно зачем возвратился в Палату и опять ушел
н) Бухгалтер Перепечик, что в исходе 12 часа Кокошинский приходил в Палату с почты за забытою им книгою, с которой через несколько времени отправился на почту, отказавшись взять некоторые весьма нужные бумаги для отправки на почту.
о) Коллежский Регистратор Фельберг, что в 12 часов видел Кокошинского в Палате
п) Столоначальник Грушин, что не помнит был ли Кокошинский в 12 часу в Палалте
р) Прочие чиновники Палаты, что одни из них не видели Кокошинского, а другие не помнят того.
с) Сторож Палаты, что он не помнит, возвращался ли Кокошинский часу в 12 в Палату
т) Мать и сестра Кокошинского, что он выйдя из дому утром в 8 часов в Палату, возвратился в 3 часу, а в исходе 12 часа не приходил домой, но потом мать подала отзыв, что в 12 или 1 часу, когда она была на кухне, Кокошинский приходил и сказывал, что Бек умер и в ту же минуту ушел, но не знает был ли он в комнате.
у) Находившиеся у Кокошинского в услужении крестьянки под присягой показали: Афанасьева и Терентьева, что Кокошинский вышел из дому в Канцелярию в 8 часу утра но не заметили, приходил ли в исходе 12 часа и когда возвратился домой; Иванова, что о времени прихода Кокошинского не знает. Затем Кокошинский показал, почтальон Шевелев приходил в Палату и говорил Бухгалтеру Осмоловскому, что конверты были прежде срезаны и потом наклеены. Н о Шевелев и Осмоловский, отозвавшись, что на спрос последнего, как случилось пропажа, первый отвечал: говорят, что на конвертах повреждены или подрезаны печати.
Второе: по предмету отъезда Кокошинского в м. Шклов после отдачи денег на почту, он показал, что по приходе с почты в Палату, книгу и печать он отдал казначею и возвратился домой в исходе 12 часа потому, что нанял уже извозчика в Шклов, предположив еще нкануне отправиться туда и, как извозчик отказался, то в 6 часов вечера отправился на почтовых в Шклов, где купил разных вещей для себя, брата и сестры на собственные деньги, на 215 руб 80 коп серебром и дал портному 50 рублей, и что тогда же он получил от матери 50 руб и от брата 25 руб серебром. Всего же он имел денег у себя 296 руб серебром и возвратился домой 3 числа вечером. Это показание о поездке и о покупках подтвердили портной Лебедев с тем, что Кокошинский платил 10 и 15 рублевыми кредитными билетами, и после покупок оставлись у него в бумажной обертке деньги кредитными билетами, в числе которых приметил сотенный; но сколько всего не знает; что ему Лебедеву дал 50 руб серебром, но откуда получил деньги неизвестно. Казначей Палаты показал, что в числе пропавших 590 руб были билеты 1 в 100 руб, 6 в 50, четыре - 25, десяти же и 5ти руб на 90 рублей; в числе их один или два ветхих, обернутых в простую бумагу. Помощник Энрольд: помнит то, что был 1 билет в 100 руб, а других не помнит. Мать Кокошинского показала, что при отъезде его в Шклов для покупок 50 руб, а меньший сын ее 25 руб серебром. Это подтвердили сестра и брат Кокошинского. Находившиеся в услужении у Кокошинского крестьянки Афанасьева и Терентьева, что у Кокошинского не было денег до поездки в Шклов, а возвратившись оттуда, привез много вещей и уплатил двум евреям каждому 30 руб серебром и говорил, что кто-то прислал денег ему из Шклова.. Чиновник Гриневич, что в первых числах октября Кокошинский уплатил ему половину в число занятых у него Гриневича 23 сентября на 12 дней и портной еврей Ицелевич уличал Кокошинского, что у него Кокошинский 6 ноября 1847 года одолжил 50 руб и при очных ставках предъявил в комиссию вексель; но Кокошинский отзвался, что деньги эти уплатил Ицелевичу еще в 1847 году, векселя же не получил обратно, потому что Ицелевич его утаил. И третье о состоянии Кокошинских и о приобретении денег показали:
а) Сам Кокошинский, что два раза получал пособие 63 руб серебром, да по исправлению им разных должностей жалование, и находясь бухгалтером при магазине, имел готовую квартиру и стол; что после отца его остались деньги, но сколько не знает. Мать содержала себя сама, получая от помещика Ширая, и что он оказывал пособие только брату своему, который показал, что получал до 9 и 10 рублей.
Палата Государственных Имуществ отозвалась, что Кокошинский за исправление разных должностей с июня 1845 по 10 октября 1848 года получил жалования всего 354 руб 4 коп серебром да пособие 77 руб.
б) мать Кокошинского, что после смерти мужа ее в 1842 году осталось наличными 2000 руб и получила от князя Мещерского 1000 руб и за продажу движимости выручила до 2000 руб ассигнациями, взыскала с помещицы Ширяевой 1000 руб ассигнациями, получает предоставленное ей дядей ксендзом Сомовским жалование из Духовной Консистории по 100 руб в год, а также провизию от помещицы Ширяевой; что она делала заборы у разных лиц и в октябре 1848 года уплатила двум лавочникам до 60 руб серебром.
Находившиеся у Кокошинских в услужении три крестьянки под присягой показали, что из них Иванова, служа у них 2 года, не получала платы по отзыву Кокошинских о несостоятельности, а Афонасьева живет 12 лет из хлеба и одежды, которой не получает от них по недостатку, по коему часто забирали в долг съестные припасы; по возвращении Кокошинского из Шклова покупали на наличные деньги, а до того содержали себя от настольников.
В) еврей Шеер, что не помнит, которого числа октября получил от Кокошинского за забранное в долг мясо 20 руб, в том числе 2 руб за взятое до апреля месяца и билеты были 2 по 10 и 1 - 5 рублевый, да 1 руб серебром
г) еврей Райхенштейн, что с мая 1848 года Кокошинская оставалась ему должна 30 руб 40 коп за разные предметы; в октябре, не помнит какого числа заплатила, дав ему один в три и два рублевых билета. Причем оба еврея присовокупили, что после уплаты долга она не брала у них и до уплаты всегда отзывалась неимением денег.
По сим обстоятельствам и состоялось первое по делу сему решение Уголовной Палаты 7 сентября 1850 года, представленное начальнику Губернии 27 ноября того же года, между тем как 22 ноября помощник почтмейстера Энрольд вошел в палату с прошением, в котором, кроме повторения обстоятельств изложенных в прежних его отзывах, прописал, что он вовлечен в невинную ответственность тем, что не подозревал чиновника, облеченного доверием своего начальства и Казначея Палаты Государственных имуществ Арцишевского почти 6 месяцев постоянно подававшего от Палаты на почту денежные казенные пакеты. Кокошинский напредь сего бывший на должности при Шкловском центральном магазине, за подобный поступок хотя по снисхождению начальства, не официально, но в наказание оттуда сменен и оставлен на должности в Палате, а за похищение из 5 пакетов 590 руб серебром Палатою исключен из службы, из чего можно заключить, что Палата сама его сильно подозревала, что также не могло быть неизвестно Казначею Арцишевскому, у коего со времени нахождения при нем Кокошинского и казенного крестьянина Ивана Затеки для письмоводства, коему Арцишевский тоже иногда доверял сдавать на почту казенные денежные пакеты, пропадали в Канцелярии деньги, за каковую пропажу Затеку отослали в волость, а потому просил спросить:
1) бывшую в то время у матери Кокошинского женскую прислугу, которая о сем, может быть находясь у них в прислуге, из боязни что-нибудь утаила, а теперь откроет
2) спросить заведывавшего Шкловским центральным магазином Губернского Секретаря Мочуровского под присягою, за какую именно утрату был сменен Кокошинский оттуда и в какое время
3) спросить казначея Арцишевского по совести, в одной ли разносной тетради были записаны к отправлению 1 руб 45 коп, не были ли они также записаны и в казеннойкниге, ибо ему Энрольду, помнится, что он в этих же 1 руб 45 коп расписался и по казенной шнуровой книге, сверх той тетради, которая при сличении с тетрадкою стихов была представлена.
4) спросить казенного крестьянина Затеку, как о случившемся во время нахождения его в Палате при Казначее о пропаже денег, за которые он был отослан в волость и не слыхал ли он о похищении Кокошинским денег из 5 пакетов
5) Спросить бывшего управляющего Палатой Государственныз Имуществ Статского Советника Иванского и Асессора Михайлова какое Кокошинский принес им оправдание на спрос их, по какой надобности он без дозволения отлучался в Шклов, что за экстренность на то была, почему не случалась эта надобность ранее или позже, а именно 2 октября по сдаче им на почту денежных пакетов, и чем и как отозвался относительно произведенных в течении двух дней расходу до 520 руб серебром, откуда таковые получил и что говорил относительно похищенных денег.
6) истребовать от управляющего Палаты верное сведение, имеются ли при Палате такие казенные суммы, которые при отсылке через почту записываются в разносную тетрадку, а не в шнуровые книги, если есть, то какие именно деньги?
Просьба эта препровождена была Начальнику Губернии для общего рассмотрения с делом; и по предложению Начальника Губернии Уголовная Палата сообщила о дополнении следствия.
Тогда по забранной справке в почтовой конторе из подавательской книги оказалось, что казенные денежные пакты от Палаты Государственных имуществ с 26 июня по 26 сентября 1848 года, числом 21 подал Кокошинский.
Коллежский Советник Кладницкий присланные на его имя деньги получил в почтовой конторе не 2 октября, как пишет Энрольд, а 29 сентября. 2 же октября получил объявление высланное из Орши на его имя, но кем это объявление ему выдано не видно.
Коллежский Советник Кладницкий ответил, что 2 октября Губернского Почтмейстера в почтовой конторе не видал, и кем выдано ему помянутое объявление не помнит
Подобно Кладницкому отозвался Титулярный Советник Абаканович
Против прошения помощника почтмейстера Энрольда на запросы следователей ответствовали:
Статский Советник Иванский, чт он по упомянутому запросу не имеет никаких сведений.
Бывший Асессор Палаты Михайлов, что он вопроса Кокошинскому никогда не предлагал, а потому он оправданий ему не приносил, так как он Михайлов, ни следователем ни депутатом посему делу не был; Палате Государственных Имуществ и членам ее было известно только, что Кокошинский без дозволения начальства ездил в Шклов и когда явился, то был опрошен о том в присутствии Палаты членами ее, но какое он дал оправдание не помнит, а знает только, что тогда по найденным в Регистратуре упущениям Кокошинский по журналу Палаты устранен от должности журналиста.
Губернский Секретарь Могучовский, что Кокошинский находившийся при Шкловском центральном магазине, переведен в Могилевскую Палату Государственных Имуществ по распоряжению самой Палаты, которая вероятно и объяснит, за вину ли он переведен или для поощрения его службы.
МПГИ дала знать комиссии, что Кокошинский от должности занимаемой при Шкловском магазине удален не был, но за открытием в Палате вакансии писца 1 разряда, по журнальному ее постановлению 8 мая 1847 года перемещен на таковую вакансию; вычета из жалования Кокошинского никакого не проводилось и по делам Палаты нет сведений о пропавших будто бы из Палаты пред удалением из оной крестьянина Затеки деньгах. Особой разносной тетради для денежных пакетов в Палате не имеется и оной по учреждению не положено кроме общей исходящей по Палате.
Наконец во время дополнения этого дела Кокошинский в поданом в Комиссию отзыве к оправданию своему прописал, что прежде сего дела по оплошности в хранении денежных пакетов пропадали в почтовой конторе деньги, как то поданные могилевским купцом евреем Носоном, пропала посылка, присланная из Житомира чиновнику Орловскому и украдены деньги почтальоном Козачком, но комиссия по постановлению своему 27 июня 1852 года состоявшемуся заключила: что обстоятельства эти к рассмотрению не подлежат.
Рассмотрев настоящее дело Уголовная Палата 22 декабря заключила: дело это было уже в рассмотрении Палаты Уголовного Суда, решением которого состоявшимся 7 сентября 1850 года заключено
1) хотя чиновник Кокошинский по предмету покупки в Шклове разных вещей делает отвод, будто бы означенная покупка произведена за собственные его деньги, оставшиеся от пособия и за данные матерью и братом, но чтобы он при весьма ограниченном жаловании мог собрать столь значительную сумму, не вероятно, тем более, что мать его с дочерьми нуждались в содержании себя и без пособия сына не могли не содержать его, ни сами продовольствовать себя; при том ежели он и действительно имел накопленные деньги, то не имел бы никакой надобности одалживать деньги, как и сам сознается, у чиновника Гриневича и как уличается у еврея Ицилевича.
2) Кокошинский до пропажи денег с почты съестные припасы брал в долг, а после пропажи тотчас начали уплачивать долги и делать покупки на наличные деньги, что доказывается показаниями служанок их, по выполнении присяги в лице Кокошинского
3) На конвертах из коих пропали деньги, на прежние наложены новые печати Палаты Государственных Имуществ, чего, как должно полагать никто другой сделать не мог, как только Кокошинский, ибо печать Палаты находилась у него и он таковой в почтовой конторе не оставлял.
4) Кокошинский вовсе не доказал, чтобы он выходя из почтовой конторы за забытою книгой, оставил на окошке конверты с деньгами, но напротив во взятии их с собой наводится на него подозрение показанием Коллежского Советника Кладницкого. Все эти улики вместе взятые, при несознании Кокошинского, хотя не могут служить совершенным доказательством к признанию Кокошинского виновным в похищении им из пяти конвертов с почты денег, но в этом рождается на него подозрение, а потому Палата полагала:
1. Коллежского Регистратора Кокошинского в похищении из почтовой конторы 590 руб серебром денег на основании 1177 ст 15 тома Свода законов уголовных оставить в подозрении
2. хРАНЯЩИЕСЯ В ПОЧТОВОЙ КОНТОРЕ ВЕЩИ, купленные Кокошинским продать с публичного торга и деньги обратить в почтовый доход на пополнение 100 руб серебром, уплаченных вместо похищенных из почты, так как Кокошинский совершенно не оправдался, чтобы те вещи купил за собственные деньги, в случае же за те вещи по продаже получится больше 100 руб, то остальным количеством по ровной части удовлетворить почтмейстера Мясницкого и его помощника Энрольда, в число уплаченных ими, аостальное количество предоставить право попискивать с того, кого могут уличить в похищении с почты денег неоспоримыми доказательствами, так равно и Кокошинскому предоставить право попискивать с того же в возврат за упомянутые вещи деньги и просить в то время о снятии с него подозрения
3. Могилевское Губернское Правление просило Палату сделать положение, должен ли Кокошинский содержаться под стражей или по прежнему находиться на поручительстве, но как Кокошинский настоящим решением к тяжкому наказанию не приговорен, то и оставить его по прежнему на поручительстве. При дополнении же дела сего по замечаниям Нчальника Губернии новых обстоятельств, требующих отмены упомянутого решения, не открыто, так как то, что Коллежский Советник Кладницкий 2 октября 1848 года т.е в день пропажи с почты денег был в почтовой конторе не за получением конверта с деньгами, а за получением присланного на его имя объявления, ни к оправданию, ни к обвинению Кокошинского служить не может, чтобы же Кокошинский прежде сего дела сделал подобный поступок, не подтвердилось. Домогательство же Кокошинского и помощника почтмейстера Энрольда о произведении исследования первого о пропаже денег в почтовой конторе и второго о покраже денег в Палате Государственных Имуществ крестьянином Затекой не может быть уважено, так как обстоятельства эти к настоящему делу не относятся. Также по домогательству Энрольда Суд не может входить в суждение, имели ли право ПГИ и казначей ее Арцишевский поручать журналисту Кокошинскому отдавать на почту денежные конверты, и в случае если не имела, налагать на них за то взыскание, т.к поступки членов и казначея упомянутой палаты не преданы рассмотрению Уголовной Палаты. А потому Палата предлагает: решение ее 7 состоявшееся оставить в силе, предоставив помощнику почтмейстера Эйнрольду и почтмейстеру Мусницкому право, ежели они считают, что деньги, поданные на почту Кокошинским пропали по вине ПГИ и казначейя Арцишевского, просить с них удовлетворения за взысканные с них деньги, где и как следует от сего дела.
Решение это пропущено Губернским Прокурором без протеста.
Начальник Губернии находит Коллежского Регистратора Кокошинского виновным в похищении денег, вследствие чего полагает на основании 331, 332 и 2159 ст Уложения о наказаниях подсудимого Александра Кокошинского лишив всех особенных лично и по состоянию ему присвоенных прав и преимуществ, сослать на житье в Томскую губернию с заключением на 2 года, уворованные им деньги взыскать с имущества его, а в случае такового не достанет, обратить это взыскание, согласно заключению Почтового Департамента на могилевского почтмейстера Мясницкого и помощника его Энрольда.
Министр Государственных имуществ на совокупное с главноначальствующим над Почтовым Департаментом заключение которого ПС препровождал настоящее дело, находит, что по делу сему обсуждение его, г-на Министра, могло бы подлежать собственно обстоятельство о пополнении похищенных из пакетов МПГИ , отданных журналистом оной Кокошинским в тамошнюю Губернскую Контору для отправления в разные места денег; но как похищенные деньги по распоряжению почтового начальства сполна уплачены и куда следовало поступили, а затем ныне происходит суждение о взыскании оных с виновных в похищении или недосмотре при приеме и о личной ответственности подсудимых, то признавая обстоятельства сии до вверенного ему Министерства не относящимися, возвратил дело вместе с отзывом Директора Почтового Департамента на собственное ПС благоусмотрение.
Директор же Почтового Департамента приложенным к рапорту Миинистра ГИ отзывом своим на отношение Товарища Министра ГИ изъяснил, что настоящее дело было уже в рассмотрении Главного Почтвого Начальства и утвержденным положением Почтового Совета Коллежский Регистратор Кокошинский признан по обстоятельствам дела совершенно уличенным в похищении помянутых денег и как описанного у него и оцененного в 110 руб имущества недостаточно на пополнение убытков уплачено уже надлежащее количество из почтовых доходов, то постановлено остальные деньги, по решению настоящего дела в судебных местах, взыскать по ровной части с почтмейстера Мясницкого и его помощника Эйнрольда, сделав при том из них Эйнрольду выговор, а Мусницкому замечание за упущения при приеме помянутых денег на почту. Это постановление Почтового Совета, равно как и обстоятельства на коих оно основано, изложены в отношении Могилевского Губернского Правления в тамошнюю уголовную палату от 15 апреля 1850 года №9621, находящемся во 2 томе подлинного дела..
Рассмотрев вышеизложенные обстоятельства и сообразив с оными решение Могилевской Уголовной Палаты и мнение Накальника Губернии, Правительствующий Сенат находит, что подсудимый Коллежский Регистратор Александр Кокошинский не сознался похищении казенных денег 590 руб серебром из 5 пакетов, порученных ему для доставления на почту к отправке по назначению ПГИ; но следствием раскрыто:
а) что по поверке этих пакетов и еще двух с деньгами почтмейстерским помощником Эйнрольдом он, Кокошинский так и сам подтверждает, получил от него обратно, для приложения печати палаты, а по приложении оной не передавал их в руки ни Эйнролдьду ни почтальону Желичовскому
б) что он Кокошинский не доказал, чтоб Эйнрольд или Желичовский указывали ему положить все те пакеты на окно, на коем находились и другие пакеты до возвращения его из Палаты с забытою им книгою для росписки в приеме; ибо этого не подтвердили ни Эйнрольд ни Желичовский, и первый уличил его на очной ставке, что возвращаясь с книгою, сколько он заметил, принес с собой и пакеты;;
в) опрошенные по ссылке Кокошинского заседатель Нилич отозвался что он вовсе не знает, как Кокошинский подавал деньги на почту; казначей Абаканович показал, что видел Кокошинского в конторе с книгою и в оной конверты, а Коллежский Советник Кладницкий, объяснил что Кокошинский, взяв с собою книгу, кажется вместе с пакетами, говорил, что до отхода почты еще успеет возвратиться,
г) Что он, Кокошинский, отправляясь с почты в Палату и быв в оной не более 5 минут, ушел с такою поспешностью, что не взял передаваемых ему для доставления на почту нужных бумаг, тогда как не видно того, чтоб чрез принятие оных он мог пропустить время для отдачи на почту, а по соображении времени, прошедшего между выходом его из конторы и возвращением в оную прошло более нежели сколько требовалось, чтоб быть в одной Палате и мать его показала, что он заходил в квартиру свою, сказав ей торопливо в кухне о смерти какого то Бекера, но чтоб он небыл и в комнате, она отозвалась неизвестностию
д) что возвратись в контору, орн, Кокошинский передал пакеты Энрольду, который приняв оные, не объявил, и при отправке их из конторы никто не заметил, чтобы было какое-либо повреждение печати, но при вскрытии в 5 почтовых конторах не оказалось в них денег, а по осмотре самых конвертов найдено, что оные повреждены, подпечатаны, углы пакетов оторваны, печать ПГИ вновь наложена, но чтоб все это было сделано в Почтовой Губернской Конторе и особенно в уездных на это не открылось никаких следов. И главное сам Кокошинский сознается. Что печать Палаты не выходила из рук его
Е) что накануне дня доставления пакетов на почту Кокошинский нанимал извощика для поездки в Шклов и в тот самый день, не испрося дозволения начальства, отправился туда, купил разных вещей на 215 руб серебром, дал портному 50 руб и по возвращении на другой день уплатил он сам долгу 15 руб, а мать его 50 руб разным лицам; и хотя он объясняет, что деньги те были им скоплены от пособий и от жалования и что на покупки получил от матери и брата 75 руб; а мать его объяснила, о случаях по коим она имела собственные деньги, но по собранным сведениям оказалось, что до времени похищения денег в продолжении 3 лет полученное Кокошинским пособие и жалование вместе с деньгами, полученными от матери и брата составляют в совокупности 505 руб серебром, что мать его с семейством всегда нуждалась и забирала в долг мясо и прочее, не платила служанке, что никто не был очевидцем, она и меньший сын ее передали Кокошинскому 75 рублей для покупок; и что после расходования им на покупки 265 руб и дачи 50 руб портному - этот видел у него деньги и меду ими 100 рублевый кредитный билет
ж) что по словам этого же портного Кокошинский платил деньги такими кредитными билетами, какие составляли утраченные 590 руб, в числе коих был один 100 рублевый кредитный билет
Из совокупности всех этих доводов представляется, что Кокошинский не доказал и следствием не обнаружено, чтоб по напечатании им пакетов, он передавал их Энрольду или Желичовскому; что на пакетах найдено повреждение печатей не только почтовой конторы, но оказалось, что печать Палаты положена вторично, а по собственному сознанию Кокошинского во время первой и второй отдачи им пакетов и после того печать Палаты не выходила из рук его, и потому могла быть употреблена только им, а не кем либо другим; при том в тот же день, когда происходила отдача пакетов, он Кокошинский, употребил в расходе на свои потребности такую сумму денег, в действительности приобретения которой дозволенными средствами он не предоставил доказательств; следовательно не представляется никакого сомнения, что он предумышленно оставил книгу и весовые деньги в Палате, под предлогом принесения оной, взяв с собой пакеты и подпечатав оные у себя дома, воспользовался находившимися в оных деньгами 590 рублями.
По всем сим соображениям и извлекаемых из оных доводам, на основании 1183 ст 15 тома Св. Зак. Уголов., ПС признает Кокошинского изобличенным в похищении денег, учиненном с предварительным умыслом. По силе Уложения о наказаниях 331 ст кто дозволит себе приложенные по распоряжению Правительства или судебных мест или иных начальств печати и другие знаки самовольно употребить, снять, сорвать или повредить, тот за сие приговаривается: к заключению в смирительном доме на время от 6 месяцев до 1 года. Если учинивший сие сверх того похитит вещи, по распоряжению Правительства опечатанные или особыми знаками отмеченные, то за сие он подвергается высшему наказанию, определенному за воровство кражу со взломом в ст 2149 Уложения. Когда же (СТ332) означенное в предшедшей 331 ст преступление учинено тем самым лицом или одним из лиц. Коим был поручен надзор за опечатанными или особым каким-либо знаком отмеченными бумагами или вещами, то определенные в сей статье виновным наказания возвышаются одною степенью. Обращаясь за тем к рассмотрению обстоятельств, сопровождавших преступление подсудимого и определениюмеры вины и степени наказания, представляется, что Кокошинского увеличивается упорством в запирательстве и взведении на других подозрения (10 п 135 ст) следовательно и наказание должно быть назначено в высшей мере. Посему ПС определяет: подсудимого Коллежского Регистратора Александра Кокошинского, лишив всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, сослать на жительство в Томскую губернию, с воспрещением всякой отлучки из места, назначенного для жительства, в продолжение 2 лет, а потом выезда в другие губернии и области Сибири в продолжение 6 лет; похищенные им деньги взыскать с имущества его, а в случае несостоятельности его, обратить это взыскание, согласно заключению Почтового Департамента на Могилевского Почтмейстера Мясницкого и его помощника Энрольда, но, не приводя сего определения в исполнение по силе 1308 статьи 15 тома Свода Законов Уголовных, прдоставить оное на Высочайшее благоусмотрение ЕИВ. Установленным порядком
* * * * * *
ГосСовет в Департаменте Гражданских и Духовных дел, по рассмотрении определения ПС о Коллежском Регистраторе Александре Кокошинском (29 лет) признал его по обстоятельствам дела виновным в похищении вверенных ему для отправки на почте казенных денег посредством повреждения печатей на пакетах, в которые означенные деньги были вложены. Приняв на вид упорство подсудимого в запирательстве и оговоре невинных лиц, и руководствуясь 135 ст Уложения, ГосСовет нашел, что он подлежал бы, согласно с приговором Сената лишению всех особенных прав и преимуществ и ссылке на житье в Томскую губернию с воспрещением в течение 2 лет всякой отлучки с места жительства и в продолжение 6 лет выезда в другие губернии и области Сибири, но, обращая внимание на лета подсудимого, Гос Совет счел полезнее назначить его в солдаты, где он под ближайшим надзором начальства может принести хотя некоторую пользу своею службою. Посему и руководствуясь бывшими уже в подобных случаях примерами, ГосСовет мнением положил: утвердить по сему делу заключение ПС. Представить на Высочайшее разрешение ЕИВ, не благоугодно ли будет ЕВ повелеть: Александра Кокошинского по лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, вместо ссылки на житье в Томскую губернию, отдать, если окажется годным к военной службе, в солдаты с выслугою, назначив в отдаленные войска, по распоряжению Инспекторского Департамента Военного Министерства; в случае же неспособности его к военной службе исполнить и в отношении к личному его наказанию приговор, в Сенате о нем постановленный.
Настоящее дело было представлено Государю Императору в мемории Департаментов за №7 и ЕВ мнение Государственного Совета Высочайше утвердить изволил в Царском Селе 10 мая 1855 года
